Про дружбу, флаги и прайвеси

Существующий в американской жизни экономический порядок определяет многие важные ее стороны, казалось бы, даже отдаленно не связанные с экономикой.

Например, человеческая дружба, равно как и привязанность детей к родителям, носят в США несколько иной характер, чем у нас.

Здесь гораздо реже, чем в России, встретишь людей, сохраняющих тесные дружеские отношения и активное общение на протяжении многих лет.

Почему?

Рыночная экономика проявляется не только в сфере торговли или производства, но и на рынке труда.

Это означает, что каждая фирма, без какихлибо разнарядок сверху, сама решает, сколько и каких работников ей требуется. А из этого следует, что американец теоретически в любой момент может найти новую, лучшую для себя работу в любой точке страны.

Если такое происходит, то, взвесив все «за» и «против», человек принимает решение о переезде на новое место. Лояльность по отношению к фирме и профессиональному коллективу или предпочтение того или иного климата или ландшафта не могут соперничать по значимости с получением лучшей работы.

И если, как свидетельствует статистика, средний американец меняет работу каждые семь лет, это означает, что человек должен быть готов в любой момент сняться с насиженного места и отправиться кудато в другой штат, в другую природную зону, а подчас и в весьма отличную от прежней культурную среду.

Лишние человеческие привязанности, удерживающие на старом месте, естественно, затруднят это. Поэтому манера со всеми поддерживать приятные отношения, не углубляя их до настоящей дружбы в нашем, российском, понимании, безусловно, облегчает смену сферы общения.

Диапазон реальных жизненных ситуаций очень широк, но справедливость подобных обобщений иллюстрируется и тем, как сами американцы реагируют на нас и наши отношения, когда приезжают в Россию.

Те из них, кому удается заглянуть за рамки туристических впечатлений, переживают искреннее изумление, наблюдая то, что является для нас обычным проявлением дружбы.

...Както, во время одной из командировок в Россию, мы гуляли по небольшому среднерусскому городу с Чаком Вунертом — моим напарникомамериканцем, профессором университета, и принимавшим нас тогда директором Национального парка Сергеем Волновым.

Наслаждаясь теплым летним вечером после целого дня бесконечных заседаний, мы пробродили допоздна и уже прощались около гостиницы, как вдруг Волнов, хлопнув себя по лбу, вспомнил, что, замотавшись с нами, начисто забыл о том, что сегодня — день рождения его близкого друга. Сашку Железнова я тоже знал, мы общались с ним прежде.